ПАПА, Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ:
ЖАН-МАРИ ЛЕКЛЕЗИО «АФРИКАНЕЦ» [18+]
ПЕРЕВОД: Н. Жуковой
ИЗДАТЕЛЬСТВО: Эксмо, 2020
Перед нами биографический очерк известного нобелевского лауреата Жана-Мари Гюстава Леклезио, автора таких известных романов как «Танец голода», «Золотая рыбка», «Пустыня». «Африканец» - небольшое произведение, в котором он собрал все личные и сокровенные мысли и переживания и поделился ими с читателем, раскрыв корни своего таланта.
В восьмилетнем возрасте Леклезио вместе с матерью и братом переезжает из родной и привычной Ниццы в Нигерию. Именно там отец семейства работал врачом широкого профиля на службе у британской армии. Будущий писатель, переживший войну в раннем детстве, очень тяжело и болезненно принял такие перемены.
Помимо тяжелого климата и чужой культуры, ребенку пришлось адаптироваться к присутствию незнакомца в доме – собственного отца, с которым Леклезио встретился впервые в сознательном возрасте. Очарованный открытостью местных жителей, их прямотой и честностью, сын в итоге влюбляется в Африку, а вот связь с замкнутым родителем, одержимым дисциплиной, у него так и не получилось наладить.
Да и вообще этот очерк, написанный спустя много лет после смерти отца, Леклезио пишет с единственной целью – разобраться в этой непростой фигуре, определившей и его характер, и страхи, и судьбу.
Что мы знаем о собственных родителях? Как понимаем их влияние на нашу жизнь?
Значимость полученных уроков и обретенного опыта открылась писателю уже во взрослой жизни, когда он с удивлением для себя обнаружил, что свое уважение ко всем культурам и неприязнь к дискриминации любого вида он получил от отца, которого никогда не понимал.
К сожалению, мы часто осознаем и понимаем наших родителей в позднем возрасте: имея за плечами опыт, собственных детей и прогрессирующие травмы.
Для самого Леклезио осознание героической сущности отца происходит внезапно. Вдруг он понимает все: отец не хотел прислуживать напыщенным чиновникам из британской клиники, отказался от перспективной карьеры во Франции, уехал добровольцем в африканские колонии, где 25 лет спасал аборигенов от желтой лихорадки и прочих недугов. Усомнившись в европейских ценностях, он пытался найти дом на новом континенте, но так и не смог принять Африку всем сердцем. Он навсегда утвердился в мысли: можно помогать местным жителям, дружить с ними, постигать их обычаи, уважать их, но от статуса чужака все равно не уйти.
Когда начальство запрещает врачу уехать во Францию, где его жена с детьми спасаются от вторжения немецких войск, он видит, что по-прежнему является винтиком ненавистной им системы, и это психологически ломает его и вводит в состояние депрессии:
Тогда отец начал осознавать, после стольких лет, за которые успел свыкнуться с мыслью, будто он близок африканцам, будто он — их родственник и друг, что на самом деле врач — это просто один из представителей колониальной державы, ничем не отличающийся от полицейского, судьи или военного. Да и могло ли быть иначе? Врачебные услуги тоже были проявлением власти над людьми, а медицинский контроль — контролем политическим. Изменить целые народы непросто, когда изменение это осуществляется под принуждением. Отец, безусловно, хорошо усвоил этот урок благодаря годам одиночества и полной изоляции, которые он познал по милости войны.
Однако инициация Африкой уже произошла — ритм ритуальных барабанов, магия вековых традиций, изучение причудливого быта подкорректировали культурный код, заложенный Европой. Это мало, чтобы стать своим на чужбине, но достаточно для того, чтобы полностью оторваться от соотечественников и их снобизма.
Это странное эфемерное существование отца между двумя цивилизациями, его самовосприятие как гибрида передалось и сыну-писателю, а от него — героям произведений.
Сам автор с теплотой вспоминает свои первые впечатления от незнакомого континента: внутреннюю перезагрузку, спокойствие, восстановление психического ресурса. Там, среди просторных равнин и открытых людей, оживает детский организм, изможденный войной и убогой жизнью в тесной французской квартире.
Та, довлевшая над всеми нами сила военных времен на самом деле была не физической. Она была тайной и скрываемой, как болезнь. Но от нее бесконечно страдало мое тело, она вызывала приступы ничем не снимаемого кашля и такие сильные головные боли, что мне приходилось порой прятаться под длинной юбкой круглого стола и изо всех сил давить кулаками на глазницы. Огоджа дала мне ощущение совсем иной силы — открытой, реальной, от которой по телу пробегала дрожь. Она проявляла себя в каждой детали жизни и окружающей природы.
И это не единственная черта в том пестром портрете, который рисует Леклезио. Многоязычное, впечатляющее невиданным искусством, утонувшее в нищете — так выглядит географическое тело Африки.
И едва ли Леклезио привносит новое слово в корпус подобной литературы, он лишь дополняет его, дорисовывает. У «Африканца» другая задача — выразить запоздалое признание отцу. И эта задча намного важнее и величественнее. Лаконичное произведение иллюстрировано фотоснимками, сделанными Леклезио-старшим за годы жизни в чужой стране. Разумеется, о матери автор тоже не забыл, ведь для него она не менее важна:
Только гораздо позже, когда выветрился свойственный детям природный эгоизм, я понял: мать, живя вдали от отца, в то тяжелое время проявляла самый настоящий героизм, обыденный, без громких слов, и не от недопонимания чего-либо или смирения (хотя вера, несомненно, служила ей большой поддержкой), а от того, что ей послана была сила, порожденная неслыханной бесчеловечностью войны.
Особенность биографии Леклезио именно в этом периоде. Тогда, в годы его африканской жизни, зародилась и окрепла в нем тяга к придумыванию историй. В Нигерии им были написаны самые ранние, ученические рассказы. Это приглашение заглянуть за кулисы и увидеть исток. И, конечно, это способ сказать то, что навсегда застряло в недрах души, самые важные слова, которые мы порой не говорим своим отцам: «Папа, я люблю тебя».
VashaDasha
